Огонь, повсюду дикий огонь, и небо застилает дым, сквозь который не видно голубого неба. Его белый плащ уже обагрился кровью людей Станниса, но Пёс этого не замечал, как не замечал и того, как в воду падают люди, как горят все корабли, и огонь пожирает всех, не щадя ни своих, ни врагов. Меч в его руке как будто жил своей жизнью, и Пёс почти не обращал внимания на крики боли, на павших людей, который всего через пару мгновений затопчет его конь. Он ничего не замечал, кроме бушующего огня, который никак нельзя потушить. В его глазах отражался зеленоватый свет, и корабль "Белый олень" полыхал, словно факел, охваченный диким огнем. Казалось, что даже вода горела, и в душе Сандора вновь появился страх, как те много лет назад, когда его старший брат сделал его навеки уродом. Оглянувшись, королевский пес понял, что большая часть его людей погибла, и его отряд неминуемо ждет разгром, если сейчас же не развернуть коней. Лучники посылали им вслед стрелы, но Пес был непреклонен. Он не чувствовал боли от пореза под глазом, но во рту уже чувствовалось железо.
Пес знал, что его мальчишка сейчас в безопасности, но отдал бы все, чтобы быть сейчас рядом с ним, пусть и не в пылу битвы, зато не в огне. Джоффри было поручено важное дело - стрелять людьми из катапульт, но уж лучше это, чем дикий огонь. Лучше назваться рыцарем, думал Пес. Его меч, обагренный кровью людей с пылающим сердцем на гербах, метался из стороны в сторону, как в причудливом танце стали, причудливом, но смертоносном, приносящим смерть в доли секунд.
Позади слышались крики раненых, и все это смешалось в один ужас, который и назывался войной. Псу не привыкать, но сейчас все было намного хуже. Наконец, стали видны Королевские ворота, которые казались спасением. Пес никогда не отличался трусостью, но сейчас страх гнал его вперед и он пришпорил коня, и так уже несущегося изо всей мочи. Но этого было недостаточно, и сквозь забрало шлема в виде собачьей головы было видно слишком мало, чтобы понять, насколько плохо обстоит дело.
Страх начал уходить, когда за ним закрылись Королевские ворота, и чувство безопасности, как сладкое вино, разливалось по венам. Пес оглядел своих людей, понимая, что из боя вернулось меньше половины, и многие лошади остались умирать в грязи, смешанной с кровью. Но этого никак не предотвратить, и что он может сделать со своей шайкой против успевших высадиться на берег стрелков? Лишь рубить, как мясник рубит мясо, лишь убивать, теряя своих людей, как будто они ничего не стоят. И слишком многие матери, молящиеся сегодня в септе, не дождутся своих сыновей. К детям не вернутся их отцы, а к женам - мужья, но так уж заведено у рыцарей, что за короля они должны отдать свою жалкую жизнь, в то время, как этот мерзкий мальчишка развлекается, играя в войну, но не понимая, насколько все реально. Для него люди - лишь солдатики, которые можно скинуть со стола во время игры и забыть про них навсегда. И именно этого Джоффри должен защищать Сандор, именно этому мальчишке принадлежит жизнь, и Клиган, как верный пес, похожий на тех, что изображены на его гербе, служит этому королю, исполняя все его глупые прихоти.
- Стройся, — послышался голос Тириона Ланнистера.— Кто здесь командир? На вылазку.
Звуки удара о ворота наконец достигли ушей королевского пса, и Сандору не потребовалось много времени, чтобы сообразить, что к воротам притащили таран, и эти людишки собираются выбить ворота. Но слова Тириона вызвали у него глухую ярость, злость, которую невозможно сдержать. Он слез со своего коня и скинул шлем в виде собачьей головы, который, к слову, был уже слишком помят, да и левое ухо отвалилось, словно обожженное, как и его лицо. Пес сурово оглядел раненых, и неужели этот коротышка не видит, что они не способны к бою?
- Нет.
Пес отошел от стены ворот, чтобы карлик смог его увидеть, и его синие доспехи, красные от крови, засияли на солнце. Или это было не солнце? Какая разница, сейчас ничего не имело значения, кроме армии за воротами. Сандор чувствовал, как по его лицу течет кровь, а ведь там он думал, что это лишь царапина. Привкус железа во рту стал уже привычным, а белый плащ Королевской Гвардии не казался таким ослепительным, как раньше, ведь сейчас он казался серо-красным.
- Да, - вновь подал голос карлик.
Глаза Пса налились кровью, и уголок его рта на обоженной части лица вновь дернулся. Ярость душила его, не давая глотнуть воздуха, она убивала его изнутри, и во врем виноват этот коротышка, не достойный меча и звания десницы.
- Да пошел ты, - огрызнулся телохранитель Джоффри, и уже не слушал, что говорит ему Тирион.
В разговор вмешался какой-то наемник, но мысли Пса были заняты огнем и всем тем, что происходило за надежными стенами замка. Но настолько ли они надежны? Да плевать, но вновь идти туда, в это кровавое месиво, Клиган не собирался, так что даже приказ малолетнего короля ничего не сделает. Через мгновение к нему подлетел сир Мендон Мур, в настолько безукоризненно белом плаще, что Сандора тошнило от такой правильности. Тот напомнил, что ему приказывает сам десница короля, Тирион Ланнистер. Как будто Пес этого не знал.
- Пусть десница идет в задницу. - Лицо Пса за пределами кровавого пятна было белым, как молоко. - Дайте кто-нибудь попить. - Офицер золотых плащей подал ему чашу. Клиган сделал глоток, плюнул и отшвырнул ее прочь. — Пошел ты со своей водой. Вина дайте.
Он глотал вино с такой жадностью, что напиток покатился по его губам, падая на синие доспехи и придавая им еще больше красноты. Вино было каким-то безвкусным, не тем, которым поят знатных лордов за королевскими столами, а кислое, которое попивают в трактирах неудачники-торговцы.
Тирион призывал воинов к чести, стараясь, чтобы им наконец-то стало стыдно, на что Пес лишь усмехнулся и сплюнул кровь с вином.
Войско ушло, а верный пес остался у ворот.
Ему не доставляло удовольствия наблюдать за этими праведниками, ничего не знающих о жизни. Мальцы, на губах которых еще молоко не обсохло, уходили за полумужем, таким образом прощаясь со своей жизнью.
Пес плохо помнил, как потребовал еще вина, и еще, и еще, пока голова не пошла кругом, пока страх огня не покинул его. Сердце бешено стучалось, когда он поднимался по лестнице, то и дело спотыкаясь о ступеньки и проклиная их перед всеми богами. В руках он нес флягу с еще недопитым вином, и от Пса уже издалека несло кислятиной и блевотиной, но он упорно проходил мимо стражи, ведь белый плащ - как пропуск, как письменное распоряжение короля, и плевать, что плащ этот был ему некстати, и плевать, что он не рыцарь. Главное, что он сейчас открывает двери в комнату Сансы Старк, пташки, которая обещала ему песню.
Комната оказалась пуста, и Пес крикнул в тишину, ни к кому не обращаясь:
- Не прячься, пташка, я пришел к тебе.
Повалившись на кровать, он зарылся обожженным лицом в подушки, чувствую настолько нежный запах, что он мог принадлежать только Сансе.
